День, при всём уважении к спешке и хмурости окружающих, сегодня был совсем-совсем не плохой. Сегодня откусывать кому-либо ебло или жопу в планы Катерины не входило. Вероятно, потому что большую часть дня она пропустила, пользуясь роскошью возможности спать хоть до полудня, хоть до четырёх вечера — богатство, доступное лишь самозанятым людям с установленным пассивным доходом — театр более чем успешно справлялся и жил своей жизнью и без неё.

Но она проснулась.

Теперь откусить кому-то ебло и жопу становилось вопросом гордости. И хоть пока что она что и не чуяла, с какой стороны дует ветер, зато могла дать лапу на отсечение, что её месть будет сладка.

Затем ей наступили на хвост. Обернувшись, она хмуро зыркнула на громадную дворнягу, и к своему же удивлению вместо слов услышала исходящее из своей пасти рычание.

Откуда у неё хвост, пасть, рык и лапы — вопроса не стояло: никому из находящихся на площади людей не задавали вопросов, не давали выбора и, конечно же, ничего не объясняли. Злодейский акт являлся самым что ни на есть злодейским — лишённым ясной мотивации и конкретной цели, спонтанным, хаотичным; не было ясно ни кто, ни что дальше — зачинщика, если он был где-то рядом, Катерина не могла ни увидеть, ни учуять.

Словом, злодейство было халтурное. Любому коллеге было бы стыдно, не только пострадавшему, попавшемуся в унизительное положение этого самого халтурства…

Возможно, умным ходом было бы уйти куда-нибудь поспокойнее, присесть и подождать, пока ситуацию разрулят герои, но Катерина, пусть и не лишённая талантов, не отличались тремя: терпением, доверием… и, что уж сдерживаться, умом.

У Катерины чесались зубы.

Площадь представляла собой скопление самой разномастной стаи животных всех пород и комплекций — хоть овцы, хоть мыши, всеми силами пытавшиеся теперь оказаться не затоптанными одним беспокойно топчущимся с ноги на ногу слоном. Уж такое зрелище заметить (услышать, увидеть) должны были все. Катерина не решала, повезло ей или нет оказаться в теле чёрной, судя по всему, и большой собаки — лапы её были куда больше, чем у овчарки, но пока это всё, что она смогла определить.

Переставляя эти самые лапы, лапу за лапой, и оскалившись, она продралась к краю собравшейся толпы и огляделась — некоторые из новоявленных животных пытались сбежать, но большинство оставалось на площади, растерянные — оно и понятно. Что до неё, то её растерянность уже уступила место злости, а значит, того, чего она желала, здесь она бы не нашла. Будь она злодейкой, откуда она наблюдала бы за этим хаосом?..

Значит, на крышу.

Отредактировано Домина (2024-10-20 22:01:49)

Подпись автора